Сергей Сергеевич - "Радио SNC - Воспоминания очевидца"

Сергей Сергеевич – «Радио SNС – Воспоминания Очевидца»

(посвящаяется памяти Владимира “BobClose” Дедоши, неистового флойдоведа и закадычного друга, на тот период времени, о котором далее пойдёт речь)

Часть первая.

По пожеланию инициативного лица, я записываю свои отрывочные (то, что осталось в памяти) наблюдения и впечатления от моего почти годового сотрудничества на радио станции SNC и нахождения там. Итак, что вспомню, то и запишу, по пунктам

1. Как я вообще туда попал – к 91-му году я представлял из себя 17-летнего, прихиппованного длинноволосого балбеса, бросившего школу после 9-го класса, работающего в детском театре машинистом сцены и большую часть времени посвящающего прослушиванию музыки Пинк Флойд и изучению истории этой группы. Как и многие мои сверстники в то время с удовольствием по ночам слушал SNС, заказывал песенки – ведь какое это удовольствие – послушать песенку, которая, по идее у тебя и так есть в наличии, но ведь по радио! С объявлением!
Сразу скажу – дневной эфир меня интересовал мало, так как русский рок воспринимал (и воспринимаю) вяло, не находя в нём особенно музыки, как таковой. Возникла идея сделать курс передач о Пинк Флойд, так как к тому времени у меня насобиралось порядочно всяких разных редких флойдовских бутлегов (записи на кассетах доставались, в основном у человека по имени Сергей Козлов. Даже смешно – теперь-то их в и-нете можно скачать быстрее чем чихнуть, и в неимоверных вариантах и количествах).
Через одного парня в театре я познакомился с Антоном Куреповым (да будет ему земля пухом), ведущим ночного эфира на SNС. Мы встретились с ним у памятника Пушкину в начале июля 1991 года (почему я помню почти точную дату - ниже), я показал ему примерный план передач (больше 20-ти), и он пригласил меня в свой эфир – понедельник и четверг, если не ошибаюсь.

2. Как я попал на свой первый эфир – фактически с трудом. Причём не только я, но и сам Антон. Впрочем по порядку. Итак, начало июля 1991 года. Дело в том, что я предложил сначала Антону сделать передачу о Ринго Старре, так как у того, как известно, днюха 7 июля. Но не судьба! Водил я тогда знакомство с двумя неразлучными подругами – Еленой Делибаш и Екатериной Ильиной, известными в битломанских кругах того времени, помимо своих имён, как «Линда» и «Катя Леннон» (потом эти дамы прославились фэн журналом посвящённым Марку Болану, а ещё потом сайтом «Рокайлэндс.Ру» (английский рок 60-х и 70-х). И подруги выпросили у меня возможность сделать передачу про Ринго. Я их, в свою очередь, познакомил с Куреповым. И они сделали! Даже запись есть. Впоследствии они тоже зацепились за SNС и, в качестве гостей делали какие то музыкальные передачи. В эфир они выходили как «Ночные Совы».

Так вот, мой первый эфир, а точнее, как я на него попал: мы встретились с Антоном на улице Демьяна Бедного, метро то ли «Баррикадная», то ли что то в этом роде по рыжей ветке. Подойдя к воротам территории, где находилось здание, в котором одну комнату занимала собственно радиостанция и ещё комната с аудио аппаратурой, мы позвонили в звонок. Выш… выполз молодой парень-сторож, пьяный , и сказал, что не пустит нас. Тээээкс… Антон стал требовать кого то позвать. Тот отказывается. Антон каким-то образом протиснулся в ворота, сам привёл кого-то и нас уже со мной пропустили. Ффу… но это ещё не всё… подождите…
Несколько слов о моём первом эфире, и всех последующих. Сел я перед пультом, которому меня быстро обучил Антон, подготовил текст и кассеты… увидел микрофон на ножке, подумал: «мамочки, это меня сейчас все услышат!» - и испугался. И, уважаемые читатели, по большому счёту, этот страх не покидал меня все разы, которые я выходил в прямой эфир. Когда то я был более бодр чем другие когда то. Но ни разу я не чувствовал себя в эфире легко и расслабленно. Это, конечно, отражалось на качестве ведения моих передач, а в последствии целых ночных эфиров. Скованность я пытался преодолевать какими то прибаутками, развязанными шутками и поведением в эфире (за последнее, как то раз получил пистон от Антона. Об этом позже…). Плюс ко всему я был там самым младшим, наверно так меня и воспринимали такие асы как Евдокимов, Немоляев (прочих фамилий не помню. Эркин был очень дружелюбен, помню). И ещё один момент – в основном стиль ведения эфиров на SNС представлял из себя эдакий раздолбайский междусобойчик, за редкими исключениями. В микрофон объявлялось кто пошёл покурить, кто пришёл, покурив, кто просто зашёл-вышел. Песни объявлялись как «песенка» или «вещичка» (помню, мы обсуждали и обстебали интервью Сергея Пенкина в журнале «Музыкальная Жизнь», где он критиковал SNС за такой непрофессиональный стиль ведения ). А я, со своей микрофонофобией, для лёгкости, перенял этот стиль. И если у кого то это проходило и звучало более-менее органично, то у меня получалось натужно-залихватски.
Короче – даже сейчас, спустя 17 или 18 лет, пробуя слушать записи своих передач, меня передёргивает.

Поэтому дальнейшие мои воспоминания будут касаться только моих наблюдений за происходящим там
А закончилась та моя первая ночь на SNС не без участия того пьяного придурка сторожа. Где то за пол часа до конца эфира, то есть в 4.30, он начал ломиться в студию. Вломился. Мы с Антоном усадили его на стул, так как времени разбираться с ним не было, шёл эфир. Парень прикорнул минут на 10, а потом вдруг начал вставать и вякать что то нечленораздельное. Антон у микрофона, быстро ставит какую то песню в эфир и издаёт дикий рык: «ВООООН!!! БЫДЛО!!!». Не помню как точно, но это сработало. С началом меня!

Часть вторая.

Я забыл представиться – Шломо (Соломон) Полонский. Им я являюсь уже 10 лет. В то время, о котором я здесь пишу, меня звали Сергей Сергеевич Владимиров-Клячко (так же тогда в различных кругах меня знали как «Джереми», «Бэб», и «Пудинг»). Именно «Сергеем Сергеевичем» мы с Антоном Куреповым решили меня называть в эфире. Так и называли.

Продолжу пока хронологически, поэтому следующий пункт:

3. Августовский путч, 1991 – моя недавно начавшаяся карьера радио ведущего почти сразу чуть было не накрылась, как и многое в этой/той стране. Случилось - ГКЧП, тыры-пыры. Две ночи у ворот на территорию дежурил бронетранспортёр, радио SNC молчало. После того, как люди пошли на танки в центре Москвы и ГКЧП получило первый раз по морде, вещание восстановилось. На третью ночь Белый Дом ещё был окружен толпами дежуривших, на случай повторных попыток захвата его войсками. У меня в ту ночь был очередной выпуск «Истории Пинк Флойд», и так совпало, что темой был 1977 год и альбом «Животные», который, как известно, создан по мотивам «1984 года» Джорджа Оруэлла – тема весьма близкая нашим реалиями, особенно в тот момент. И с какой радостью я посвятил самую желчную и и зубастую песню «Свиньи» ГКЧП. и по свидетельствам сидящих у Белого Дома в палатках людей, слушающих в ту ночь SNC – это было очень в кассу!

4. Эркин Тузмухамедов - я помню некоторых людей с SNC, меньше помню имен. Но кого помню хорошо, о тех напишу. И первый – Эркин, весельчак, балагур и битломан, человек большого и постоянно включенного шарма, направленного на всех, особенно на противоположный пол. Особенно! Мне запомнилось его «хотел трахнуть Сюзи Кватро, но её постоянно пас муж-гитарист». А «Парк имени культуры и отдыха»?. А сколько Битлз он ставил?! Очень много! Я иногда подносил ему разные битловские редкости, а он их туда, в эфир!

Самое яркое впечатление связанное с ним у меня осталось от его эфира, в котором он устроил концерт «хора дистрофиков SNC», в составе себя, девушки Наташи Чернявской (или Чернявиной? – насколько я знаю, она тоже серьёзно зацепилась за SNC, а потом продолжила работать на нивах разных радио-волн. На SNC она попала тоже через меня), и трёх молодых людей, один из которых играл на гитаре (в том числе Битлз кавер- группе), а другой, я, играл на спичечном коробке, в качестве ритм-секции. Фишка концерта заключалась в том, что мы пели эквиметрические переводы текстов Битлз на русский, которых на то время много было выпущено разными издательствами, и тексты эти в массе своей отличались корявостью, натянутостью за уши, то есть были «идиотскими» - в общепринятом понимании этого слова. Мы их пели, а потом Эркин выводил битловский оригинал – дескать сравнивайте! Но, дорогие читатели! Но! Основная фишка получилось совсем другая, внимание! Дело в том, что прежде чем выступить в прямом эфире, мы порепетировали: выбрали наиболее «идиотские» переводы, в том числе и те, которые Эркину присылали слушатели в виде «прикола» в письмах и попели-погоняли их под гитару и спичечный коробок. Эркин на время репетиции поставил в эфир концерт в Нью Йорке Джона Леннона 1972. Чудесно!
Репетиция продолжалась до тех пор, пока Эркин не поднял трубку рядом стоящего телефона, не поздоровался с кем-то и не прослушал то, что ему кем то было сказано. Потом он быстро прикрутил пару ручечек на пульте, повесил трубку и объявил нам: «Ребята, а мы оказывается всё это время были в эфире». Вот ЭТО была фишка! То есть он вывел на пульте сиди-плеер с Ленноном, но забыл убрать микрофоны – свой и гостевой (те самые микрофоны, что исправно служили на Радио Ракурсе, как я вижу по видео). Хорошо, что там присутствовала дама, и мы как-то обошлись без мата.Сконфуженно похихикав мы, после Леннона устроили уже запланированный «хор дистрофиков на SNC», получается второй раз подряд – на многострадальных и терпеливых (пока) волнах радиостанции SNC - что я и записал на следующее утро на магнитофон у себя дома (с 5 до 7 утра был технический перерыв, а с 7 до 12 (кажется) дежурный техник ставил с большого бабинного агрегата-магнитофона повтор отдельных фрагментов вечернего и ночного эфиров – записывать на него эти фрагменты входило в обязанности ведущих. Я часто забывал, впоследствии, когда мне доверили ночные эфиры целиком. А этот агрегат – его тоже видно на видео с Ракурса, не чёрный, а сероватый такой, огромный – ещё будет фигурировать в этих моих мемуарах, в главе «Лажи в Эфире» ). Простите огромные скобки, короче записал я обе части нашего выступления.

А помните, что в первой части я упомянул некий пистон, который мне вставил Антон Курепов за кое-что? Всё началось с того, что Эркин обратился ко мне с просьбой заменить его в его вечернем эфире (18.00-12.00) 9-го октября того же 1991 года – 51-й день рождения Джона Леннона. Дескать ему на до куда-то уехать. Эркину, то есть. Ну я и это... ну в общем... заменил...

Часть третья.

...а почему, собственно, «пункты»?

Глава Пятая

Заслуженный пистон

И вот наступило 9 октября 1991 года. Планы грандиозные! Шесть часов вечернего эфира – звучит только Джон Леннон и Битлз. В студии – Сергей Сергеевич и его друзья Дмитрий Трифонов, Дмитрий Гостев и уже упоминавшаяся Наташа прошу-прощения-не-помню-точно-фамилию. Планы грандиозные: мы хотели в прямом эфире устроить что то вроде забега-антологии по всему творчеству Джона – от Битлз до 1980 года, используя только всяческие редкости (репетиции, ауттейки, концерты и т.п.). В то время, как раз, появилась великолепная серия дисков «Лост Леннон Тейпс» (у нас на кассетах, естественно). Так то оно, в общем и шло. Начали мы, спев «Хеппи Бёздей Ту Ю». а потом, вдруг начал барахлить гостевой микрофон, я как-то запаниковал, и от этого начал отпускать глупые «идиотские» шутки, бессмысленные замечания – «и тут Остапа понесло». Чего? Какого? Звёздная болезнь, что ли… молодо-зелено… вспоминать противно.
К концу эфира мы дошли только до 1975 года, пришёл ночной ведущий, мы решили закончить в другой раз, у Антона Курепова, о чём я с ним договорился. И через несколько дней мы, c Д.Трифоновым, приехали к Антону, заканчивать день рождения Джона Леннона. Мы вошли в комнату-студию,Антон поздоровался с нами и говорит мне: «можно тебя на пару слов». Мы вышли на воздух, вечер (хорошо помню), Антон круто разворачивается и выливает на меня ведро холодной воды, образно выражаясь. «У тебя крыша поехала», «звёзная болезнь», «в честь чего такое поведение?!». Не грубо, без матерщины (по моему Антон вообще не ругался) – но справедливо, признаю. Я сказал, что он прав, и что я исправлюсь. В более сдержанных и несколько печальных тонах мы дорассказали о Джоне (что в общем подошло, так как рассказ шёл о последних годах его жизни). А я что то понял в тот раз, и вроде больше не выпендривался. Лажал – да, но там все, так или иначе лажали.
Более никто мне ничего не говорил, никаких «фэ» не высказывал. Узнал ли обо всём Эркин – ай хэв но айдиа. От него – никогда ни слова. Через несколько дней, 15 октября, он с Наташей поздравили меня в эфире с днём рождения, смешно и весело, он произнёс что то вроде «я знаю, что Сергей Сергеевич сделал очень информативный эфир на д.р. Дж.Л.». правда поздравляли они меня на фоне битловской песни «Дурак На Холме». Совпадение?

Глава Шестая

Антон Курепов

Напишу про него несколько слов. Много слов я про него не знаю. Был он галантен, не груб, артистичен, не большого роста, имел хрипловатый голос, не резкого приятного тембра.
Наверно он был благородным человеком – по отношению ко мне повёл себя очень честно и благородно: спустя месяц моего участия в его эфирах, как то раз он вытащил деньги, отсчитал 80 рублей (не смейтесь, тогда минимальная зарплата была 120 рэ., а метро стоило 5 копеек, а мороженое 20 копеек) и говорит: «это тебе, спасибо».честно, я долго не мог поверить, что он серьёзно, из своей зарплаты выделил деньги для меня. И так было каждый месяц.

Он очень приятно смеялся эдаким негромким хриплым смехом, и иногда это настигало его в эфире – насмешить его было легко. У меня есть фрагменты его одного эфира (время от времени я отжимал паузу на своём магнитофоне), в тот раз там был какой то его друг, большой весельчак (уверял меня что в группе Квин не только Фредди «этот самый», но и все остальные тоже). Как же он смешил Антона! А тот заходился в смехе прямо в микрофон.

Если я правильно помню, то любимой группой Антона бала та самая Квин (про них он сделал серию передач), так же помню его передачи про Джетро Талл.

Потом, уже глубоко в 90-х, я узнал, что после SNC он работал на радио «Милицейская Волна» (вроде так).

Ну а потом я узнал о его выборе. Что Антона больше нет.

«Ну, ты понимаешь... он был творческой личностью...»

Часть четвёртая.

Глава Седьмая

Стенгазета

Как можно понять по фотографиям, стены студии (помещение – комната 20-25 квадратных метров) представляли собой пёстрое ассорти из афиш, фоток, и прочей бумаги (интересно, куда сгинул мой Пинк Флойд коллаж… ). А однажды пришёл большой конверт – и оттуда извлекли, сложенную в несколько раз, стенгазету-карикатуру, где живописно были изображены ведущие SNC – либо нарисованные, либо составленные из вырезок из журналов. Что мне польстило – я там был, хотя, казалось бы – не ведущий, гость, недавно появился. Кто то мне сказал: «это народное признание, видишь, не всех изобразили». Сергей Сергеевич был изображен в виде толстого шмеля, за которым летит стая комаров. У переднего изо рта вылезала колбаска: «Комары! Побьём Сергей Сергеича». Курепов, помню, вытаращенными глазами смотрел куда-то вверх. Эркин был изображен усатым плейбоем в солнечных очках, окруженным женщинами в паранжах. Других не помню. Кто-то предположил, что стенгазета дело рук людей, знающих лично коллектив SNC. Этот Пис сф Арт повесили на стену. Хотел бы я его иметь сейчас...

Глава Восьмая

Пуздой и Зирнбирнштейн, Минаев и Молчанов

Понятно, то есть – не сколько слов о «Здрасте Нафиг». Все в бешенном восторге от них, имхо, часто заслуженно. У меня есть пару личных историй про них и несколько личных впечатлений о них, если позволите. Спасибо. Начну с впечатлений
Мне больше нравился Павел Молчанов – Торвлобнор. Он был зверски обаятелен, он был шутом, в лучшем смысле этого слова. Идиотический абсурд в лучших традициях. Александр Минаев казался мне эдаким мужиковатым, сильным, чётким типом, но вторичным в том, как они делали ЭТО в эфире. Начиая с их «имён». «Торвлобнор» - что-то такое героическое, казахско-монгольское-советское-мудацкое. «Пуздой» - несуразное, дикое, выпяченное. С другой стороны: предсказуемо-«прикольное» «Акакий» и надуманное, за уши притянутое «Зирнбирнштейн». Но это, конечно, имхо.
Как-то раз, всё ещё находясь под впечатлением от Куреповского «ВОООООН!!!» (уж очень мощно, по белогвардейски это прозвучало) я, находясь дома, позвонил в «Здрасте на Фиг», и попросил их исполнить «ВОООООН!!!». И через несколько минут прозвучало: «звонил Сергей Сергеевич, просил передать кому то «ВОООН!». Так вот, слыште там - !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!». И они издали ТАКОЙ рёв на две свои квачиные глотки. И почему я это не записал...
А как-то два я припёрся на SNC днём, просто потусоваться, до своего ночного эфира. Подошло время их часа. Я стоял на лестничной клетке, перед открытой дверью в студию. В тот момент, когда их объявили, я закурил сигарету. Они начали в своём репертуаре, и начали настолько сразу мощно (согласитесь, не каждый раз они были на высоте. Бывали и скучные эфиры), что я так и простоял с зажженной сигаретой, не сделав ни одной затяжки, задыхаясь от смеха
А однажды я приехал на ночной эфир (не помню чей), и там был Паша Пуздой и мы с ним очень приятно потрепались. Такой взрослый весёлый дядька-пофигист. Он рассказывал о своём сыне. Кажется в том эфире участвовали также «Ночные Совы», что то о Марке Болане, если не ошибаюсь. Мы сидели на огромных рулонах свёрнутой грубой бумаги, которые стояли в зале, в который входили с улицы, но это не зал, а какое то помещение, то ли склад, то ли хрен его знает что. Студия была в глубине здания. Вообще любопытно было, что это за здание, что за территория.
А как то раз, дико напившись там, я спал на этих рулонах. Кажется одна из «Ночных Сов» врезала мне в тот раз пощёчину, а потом обе меня стыдили за такое поведение. Молодость, ёпрст!

Част пятая.

Как-то раз... (часть первая)

Как –то раз Антон поднял трубку телефона и услышал робкий дрожащий голос:
- добрый вечер, с вами говорит лидер группы «Больно». Не могли бы вы поставить песню…

Глава Девятая

Реклама на SNC

Тут особенно рассказывать нечего. Рекламы, можно сказать, не было. Я точно не помню, кажется её тогда вообще мало было. А на SNC... я слышал такое мнение, что рекламы (соответственно дохода) не было из за такого свободно-раздолбайского формата, солидный клиент не шёл. Но пару реклам всё таки крутили. Наверняка пипл помнит это «Уныкалная Коллэкцыя и т.д.». подробнее – вдруг начали нещадно рекламировать два двойных сиди-сборника: один – коллекция роковых хитов 70-х годов, второй – даже название помню, «More Than A Feeling», коллекция поп-баллад 80-х годов. Странно, что текст рекламы читал мужской голос с сильным иностранным акцентом. Все стебали и обсирали эти ролики, помню Кинчев, в дневном эфире прошёлся насчёт Уныкалной Коллэкцыи.
Вторая реклама была дело рук SNC, приглашали присылать свои записи всем, кто хочет, дескать «поможем раскрутиться». Ребята, помните? На мелодию «Ламбады» -
Плёнку неси прямо на эс эн си.
SNC лучше, чем би би си...
И ведь понесли! И такое понесли! На одном собрании, помню, когда разговор зашёл об этом, у всех зделались растерянные лица, типа «да-а... вот напасть-то...». Евдокимов сказал сурово: «спели «плёнку неси...» - вот и расхлёбывайте сами». Пришёл как то я в студию, на столе лежит конверт, в нём кассета и несколько фотографий. «Русская Мадонна – Аня Пупкина (примерно так)». На фотках - крашенная блондинка с причёской и в позах а-ля Мадонна в её докаббалистические разудалые периоды. Ноги - так, руки – туда. Но всё, и рожа и позы настолько были безвкусны, смесь «Миража» с «Комбинацией»! Особенно долго я ржал над фотографией, где за этой лошадью в чёрных чулках и бра, стоял парень с начёсом как у пуделя, в расстегнутой джинсовой куртке с оторванными рукавами, с явно подведёнными синеньким веками. В руках он держал бас гитару. Не спрашивайте, что я накурочил ножницами из этих фотографий!
Это, вкраце, о рекламе...

Как-то раз... (часть вторая)

Как то раз поднимаю трубку «заявочного» аппарата (он не звонил,на нём мигала лампочка, понятно почему)
- Привет, это Костя Кинчев. У меня гости, поставте чего нибудь. Если не веришь, перезвони мне сейчас по телефону --------
Я, малость очумев (так как не успел что либо вообще вставить), покорно перезваниваю. Да, действительно тот же, наверно Костя Кинчев. Хочет песню. Поставили мы ему песню. Джорджа Харрисона, «Рыба на Песке». При этом пошутив, что правильней было бы это рыбке лежать не на песке, а на столе у Кости...
Короче был такой случай.

Глава Десятая

Фамилии...

Завадский..., Строев..., Каменский... Только фамилии в памяти остались. И неясное ощущение симпатии к их носителям. Кто больше?

Часть шестая.

Как-то раз (часть третья)

Как-то раз группа «Скорпионз» записала песню «Wind Of Change/Ветер Перемен». Красивая рок-баллада, посвящённая социальной ситуации в Советском Союзе начала 90х годов прошлого века. Записали они её на двух языках – на родном... английском (это юмор – они немцы), и на русском, русский текст написал Стас Намин. Не все русские слова можно было разобрать (помню «слюшАю я вэтЭр пер’мЭЭЭн» - ударения на большие буквы). Пару недель на SNC проходу не было от этой песни. Её ставили нещадно, дарили на конкурсах. Что интересно – в студии лежал cd-сингл с записью «Ветра Перемен» на трёх языках, два вышеуказанных плюс испанский. Скорпион-Чемпион!

Глава Одиннадцатая

Ляпы и Лажи

Ляпами я называю разнообразные оговорки – лично я чаще всего спотыкался на листочке с необходимой подсказкой с «частота/время вещания, телефон в студии», особенно с частотой вещания. Москва... Питер... например могло быть так, послушайте:

Лажи – ошибки технического свойства, типа неубранных вовремя микрофонов и т.п. (см. историю про «Хор Дистрофиков»). Кстати о микрофонах – вы можете слышать, что микрофон ведущего звучал более-менее не плохо, по частоте и по охвату. А гостевой хуже и глуше. Или наоборот, не помню... Это так, деталь.
Хочу поведать Вам о двух высококачественных лажах собственного производства – одна, как раз, связана с микрофоном, а вторая... остаётся загадкой для меня, до сих пор не понимаю, как это произошло. По порядку.

Лажа №1 – 24-е апреля 1992, идёт мой эфир (после курса про Пинк Флойд мне, вместо кого-то, отдали ночной эфир, то ли раз, то ли два раза в неделю. Всего семь ночных эфиров провёл, кажется). В студии, кроме меня присутствуют ещё три человека, мои знакомые. Я их в гости пригласил, запрета на это не было). В какой-то момент я поставил в эфир какую-то музычку, для фона, чтобы читать информационную SNC-сишную заставку. Слева от стола ведущего стоял стол с двумя виниловыми проигрывателями (тогда ещё много музыки с пластинок шло) и кассетной деки. Один/одна из присутствующих решил/а переписать какую-то пластинку себе на кассету. Окей, ноу проблем. Но у себя в наушниках, я услышал, что кроме той музыки, которую я поставил в эфир, явно слышна ещё какая-то музыка, то есть почему-то пробивает канал проигрывателя, хотя на пульте он не был выведен, понятно. Я, в испуге поворачиваюсь на кресле налево и ору: «выключи, выключи скорее! Это попадает в эфир!» и сам сдёргиваю иглу с пластинки. Уф... я поворачиваюсь к пульту – нет, не «уф...», а «твою мать!»: прежде чем заистериковать, я успел вывести микрофон. Но комментс...

Самое обидное – утром слушая/записывая повтор, кроме моих испуганных криков, на фоне мною поставленной инструменталки, ничего другого криминального не было. То есть проигрыватель пробивал наушники, но в эфир не попадал. Только наушники, Сергей Сергеич, только наушники... а в эфир – не попадал!

Лажа №2 – о-о-о, это было чего то особенного. Тайна, не разгаданная до сих пор. Попробую хотя бы рассказать...
Идёт мой эфир, один из последних (в мае я уже скис, и ушёл, надоело уже). Часа в три ночи я вдруг вспомнил, что я забыл включить запись на чёрном катушечнике для утреннего повтора. Включил его. Доиграла какая-то песня, я готов поставить джингл «эс эн сииии, эс эн сииии» и читать тот самый листочек (по правую руку от ведущего стоял эдакий короб с двумя cd-проигрывателями, одним кассетником, а над ними стоял аппарат для воспроизведения джинглов, такие специальные кассеты, вставляешь кассету до упора – играет «эс эн сииии, эс эн сииии»). Внимание! Прежде, чем я продолжу, нужно ввести один пояснительный момент: ведущий, как вы наверно представляете себе, работает в наушниках. Наушники нужны, что бы слышать всю картину, которая идёт в эфир (голоса, фоновая музыка, песни, свой голос – результат микширования всего вышеперечисленного на пульте). Когда я начал работать, меня смущало наличие своего голоса в ушах, как-то это было странно на первых порах, но потом я привык. Итак – я включил запись на повтор-поставил джингл-начинаю говорить. То, что произошло дальше, причина этого – можно только пожимать плечами и спрашивать «WHAT THE FUCK WAS THAT?!!». Мой голос в наушниках начал плавать, замедляться и ускоряться, как будто кто-то начал вертеть ручку скорости (какую ручку?! где?!). И самое ужасное, что я сам инстинктивно автоматически начал подстраиваться под этот глюк. В микрофон. В эфир.
«Вы ... ссслууушшшайтеее незаввввисссимоооойууууу музыкааалллльнуйуууу рааадиосссстаннннн...» Ё.Т.М!!! я покрываюсь холодным потом, одновременно пытаясь говорить нормально и понять в чём дело. Не получается ни первое, ни второе. Наконец я срываю наушники, «лягаю себя ногой в мошонку», и уже дочитываю нормальным голосом. Занавес.
Нет, стоп. Как я уже писал, я часто забывал записывать материал для повтора. Но не в этот раз, по известному закону. Это услышала страна, и в том числе утром Андрей Евдокимов. На его вопрос «Что это было?» я ответил своим тем же самым «Что это было?». Он смягчился: «ну а зачем в повтор это надо было пускать? Ладно...». ЭТО прозвучало ДВА раза. Теперь занавес.

Как-то раз (часть четвёртая)

Как-то раз... в прошлой главе я упоминал джинглы. Сейчас про джингл и Эркина Тузмухамедова. Прошло много лет, можно уже рассказывать... не упоминая имён...
Итак, как-то раз Эркин Тузмухамедов сделал себе джингл. Не помню на какую тему, для какой передачи. Он использовал там фрагмент песни одного очень известного поп-композитора и исполнителя (ну очень известного! В 80-е годы его отовсюду было слышно). Эркин крутил этот джингл в эфире, никаких проблем. А как-то раз веду я свой ночной эфир. Звонит Эркин и несколько присевшим голосом просит меня срочно, сейчас стереть этот джингл с кассеты. Я стёр, но поинтересовался: «а чё?». И он рассказал мне: «сейчас был на одной тусовке, бухнул, поцапался с тем О.И.П.К.И. (Очень Известным Поп-Композитором и Исполнителем) – он тоже был бухой, дал ему по роже и протащил за волосы по полу. Решил смотаться, вслед слышу крики «Тузмухамедов!», типа «стой, сука!». Короче, смотался». Хм-хм, тайны SNC... Кстати о тайнах –

Глава Двенадцатая

Тайна Красной Кнопки

В одной радиостанции SNC, на стене, расположеной справа от входа в студию (то есть получается за спиной ведущего), торчала большая красная кнопка. И рядом объявление – «нажавший на эту кнопку будет немедленно уволен по личному распоряжению Стаса». Мамочки...

Продолжение следует...

2010