Я странно себя чувствую. Мне часто кажется, что это не со мной. Потому что все, что реально со мной происходит, происходит внутри меня и не имеет к внешнему плану никакого отношения. И только иногда я как бы высовываюсь из себя и думаю: "Боже мой, как я тут оказалась? Что я тут делаю?"... Когда я пишу песню, это очень личное. И когда я пою глубоко личную песню и вдруг вижу, что стою в ярком свете перед толпой кричащего народа, мне становится ужасно странно и даже в какой-то степени страшно. У меня не укладывается в голове, как столь глубоко внутреннее становится столь откровенно внешним. Наверное, таковы правила игры.
Сложный вопрос, зачем нужна эта игра. У меня так сложилось исторически, что я пишу песни, что это мое самое главное в жизни занятие. Если я перестану это делать, то неизвестно, с чем я останусь. Таков, наверное, мой путь. В процессе этого пути я сама настолько сильно трансформируюсь, что действительно у меня бывает желание иногда не то что бы все бросить... Это бывает просто от страха, потому у человека, который поднимается выше своего обычного роста, начинает кружиться голова от высоты и он немножко должен подрасти для того, чтобы привыкнуть находиться в таком состоянии: как говорится, достигнутые вершины кажутся ровным местом. Он должен привыкнуть к тому, что его вершина это ровное место, чтобы пойти дальше. Но в момент, когда он еще не привык, бывает страшно, бывает желание что-то бросить. Но это проходит... чтобы потом опять возникнуть.
Не страшно тому, кто этим занимается как работой. А тому, кто все делает наживую, пишет стихи по-настоящему, пишет песни по-настоящему, тому, мне кажется, страшно до дрожи просто, до ужаса. Потому что превратить нематериальное в материальное - это акт, подвластный только Богу, и когда человек в нем участвует, то ощущает вот эту непостижимость, которая вгоняет в трепет. Я задавливаю в себе этот ужас, иначе я вообще не смогу выйти на сцену. Даже когда я еду к месту концерта, меня пробивает страх. Такой страх, что я не могу переставлять ноги, как иногда бывает во сне.
Понимают ли мои песни слушатели... На эту тему я все время думаю. Иногда мне кажется, что они ничего не могут понять в принципе, потому что они совершенно другие люди - каждый человек он по-другому устроен. А иногда мне кажется, что все человечество до такой степени едино, что когда ты на одном конце мира произносишь что-то шепотом, на другом конце слышно. И я до сих пор не знаю, какая же именно моя точка зрения правильна. Это тоже одна из причин того, что мне страшно.
Мысль, которая меня не оставляет, - моя музыка не должна лишить меня небесного царства. Меня и моих слушателей. С этой мыслью я живу. Поэтому я иногда боюсь что-нибудь такое спеть, потому что музыка - великая сила, и человек, который поет, берет на себя огромную ответственность. Он играет с огнем, с большим огнем. Может быть, с адским. Может быть, с божественным.
Творчество - это очень большая проблема. Это узловая проблема, в том числе теологическая. Можно ли вообще человеку творить? Даже в православной церкви на эту тему существуют разные мнения. Тот, кто творит, берет на себя очень большую ответственность. Он будет отвечать уже по-другому - не только за себя, но и за людей, которым он внушил те или иные идеи. Я, правда, думаю, что, может быть, если в творчестве есть хорошее что-то... по крайней мере, меньше спросится с нас за нашу самонадеянность, за нашу гордыню.
Но это удается не всегда. Человек грешен. Я человек. Творчество - это продукт человека со всеми его заблуждениями. И продукт его гордыни в какой-то степени. Потому что Бог творец. Человек своим творчеством как бы хочет сравняться с Богом...
Я не совсем являюсь источником того, что я творю. Мы все скорее проводники, чем источники. И поэтому далеко не все то, что я пишу, постигается моим умом, моим чувствами, эмоциями. Я пишу, а потом начинаю это анализировать, осознавать. Иногда это бывает совершенно прямое послание от Бога, а иногда это бывает... наоборот. Все навевается разными силами которые вокруг нас. В соответствии с тем, как мы будем себя в жизни подготавливать, такие вибрации мы и будем ловить, такие послания будем записывать. Мастерство - это инструмент. То, что им создается, это продукт того, чем он вдохновляется. Дьявол обязательно пытается вставить свое, пытается как можно сильнее исказить, как можно больше воздействовать на творческого человека. Поэтому люди творящие живут среди огромных искушений. Поэтому творчество - занятие опасное.
Вообще, все это прекрасно, просто когда какое-либо духовное проявление достигает очень большой высоты, оно бывает страшным. Страшно увидеть великую красоту, страшно услышать великую музыку, точно также страшно увидеть вообще великое. Человек не может увидеть Бога, он сразу умрет. Поэтому когда видишь маленький-маленький кусочек Бога, маленький кусочек его света, становится страшно. Какой-то свет я вижу. Вся жизнь уходит на то, чтобы понять, что это за свет. В принципе, у человека, по-моему, на земле единственная цель - это достойно прожить и не быть лишенным царствия небесного.
У кого-то может быть более легкая судьба - он всю жизнь будет плотничать, например, готовить еду или воспитывать детей и вот это он будет делать честно, по-настоящему и в этом достигнет своей праведности и выполнит свой долг. Он может спастись таким образом. А музыкант - это гораздо сложнее. Как и философ, и политик, и писатель, и художник. То есть кому много дано, с того много спросится. Надо всегда помнить об этом.
То, как жить достойно, сформулировано в заповедях. Но о музыке в заповедях ничего не сказано. Там сказано "не убий", "не укради" и так далее. Значит, я так понимаю, не убий своей музыкой и не укради своей музыкой. Так, чтобы у людей, которые тебя слышали, не возникло желание пойти и убить кого-нибудь, или украсть у кого-нибудь что-нибудь, или что-нибудь разгромить. За это музыкант ответит очень серьезно. Вообще ответственность... Дело в том, что она умножается по количеству людей, которые тебе поверили. Они тебе поверили, а что ты им ляпнешь в результате...
То, что мы делаем, настолько большое, что не вмещается в материальные обычные рамки. Все основное происходит там, за гранью обыденного восприятия. Это и есть настоящая жизнь, которая происходит. Лучше не писать, не брать на себя лишнего. Гораздо умнее поступает человек, который не пишет. Искусство очень грязная вещь, потому что сам человек очень грязен.
Музыка это не игра. Любое творчество - это инструмент. Как нож - как мы пользуемся ножом. Можно им хлеб порезать, можно человека зарезать. То же самое искусство. Поэтому идея чистого искусства очень нелепа и опасна, потому что при помощи искусства можно манипулировать сознанием людей, не совсем понимающих, что происходит, и наломать очень больших дров. А как в Библии сказано: "Тому, кто соблазнит одного из малых сих, верующих в меня, было бы лучше, если бы ему на шею надели мельничный жернов и бросили в море". Это вещи, с которыми нельзя играть.
Понимаешь, ко всему можно относиться как к игре. Вот эти сейчас все бандиты и преступники, думаешь, не относятся к своему бандитизму как к игре? Они обнюхаются кокаином и вообще не замечают того, что все это происходит в реальности. Для них все это как компьютерная игра в стрелялки. Может человек, который осознает, что он делает, взять и другому на спину поставить горячий утюг? Они обнюхаются кокаином и все кажется им в прекрасных ярких красках - все это для них развлекаловка. Стоит протрезветь... но они и не трезвеют никогда, потому что боятся. То же самое с музыкой. Можно находится в этом опьянении. Музыка действует опьяняюще и можно воспользоваться ей для того, чтобы ей упиться, ей отключиться. Использовать ее как анестезию и не думать о жизни, не думать о том, что ты воротишь.
Я посмотрела недавно программу "Железный марш" - смотрела на все это и думала: "Господи, пощади этих людей на страшном суде". Они не знают, что они делают, хотя... в глубине души знают. Они заигрались в это все. Сейчас вдруг модным стало верить в Бога. Но настоящая вера ведь не дается модой. Эстрадные певцы надевают на себя килограммовые кресты поверх одежды. Опять же, они играют в это, а играть в это греховнее, чем во все остальное.
Вообще говоря, в мире все происходит по промыслу Божию - единственное, что меня немножечко утешает. Так Господь нам судил - пройти такой путь и понести такие испытания. Может быть, Он нас вразумит еще, потому что Бог милосерден. Но он дает при этом свободу всем своим созданиям - свободу выбора между злом и добром. Человек делает один раз выбор не в ту сторону, второй раз выбор не в ту сторону. Все равно милосердный Господь посылает ему вразумление, посылает ангелов, разговаривает с ним всячески - таким образом, каким человек может понять. Смысл нашей жизни в том, чтобы за эту нашу жизнь успеть научиться думать и успеть сделать свой выбор. Хотя бы успеть. Ты можешь всю жизнь не быть праведником, но в момент смерти вдруг вспомнить и сказать "Господи, помилуй". И Господь, не исключено, помилует тебя хотя бы за это - за то, что ты вспомнил его в момент смерти.
Записала Анна ШАРКОВА
("Мир
Развлечений" №3 1997)